Солдаты проверяют автобусы и пропускают их. Через два с половиной километра новая остановка — и еще одна проверка документов, на сей раз более тщательная.

Здесь протянута колючая проволока, через которую пропущен ток высокого напряжения. На проволоке — табличка с надписью на иврите и английском: «Входа нет! Фотографировать запрещено. Нарушители будут наказаны».

Это один из самых тщательно охраняемых объектов в стране. Песок регулярно разравнивают тракторами, чтобы были видны следы нежелательного визитера. Время от времени над этой зоной пролетают патрульные вертолеты, чтобы убедиться, что пустыня пуста. На вершинах холмов расставлены армейские наблюдательные посты. Ракетные батареи войск противовоздушной обороны имеют приказ уничтожать любой самолет, который попытается подлететь к объекту.

Официально этот объект принадлежит агентству по атомной энергии Израиля, которое занимается научными экспериментами.

Объект известен как ядерный исследовательский центр в пустыне Негев.

Некоторые любители острых ощущений, проезжая мимо Димоны на большой скорости, успевают сфотографировать нечто бетонное. Это единственные снимки, которые можно получить.

Служебные автобусы «вольво» приезжают сюда три раза в день, чтобы доставить рабочих к началу смены. Первая смена начинается в 07:30, вторая — после обеда в 15:30, третья вечером в 23:30.

Рабочие, покинув автобусы, расходятся по цехам. Известно, что на объекте десять цехов. Цех номер один — это сам реактор. Цех номер четыре пакует радиоактивные отходы перед тем, как их захоронят в пустыне. Но главный и самый секретный цех — номер два. Там работает сто пятьдесят человек, каждый прошел тщательную проверку в Шин-Бет.

Тот, кто оказался на территории Димоны, может даже не обратить внимание на двухэтажное бетонное здание без окон.

Кажется, что это просто склад, которым редко пользуются. Но одна деталь бросится в глаза опытному человеку. Стены цеха такой толщины, что способны выдержать прямое попадание авиабомбы. И пристройка для лифта кажется ненужной для небольшого здания.

Это бетонное здание надежно хранит от разведывательных спутников и от въедливых международных инспекций ядерные секреты Израиля. Они могут увидеть только то, что им показывают, исследовательские лаборатории и ничего больше.

Говорят, что главные помещения цеха номер два находятся под землей. Там целых шесть этажей, где и создается ядерное оружие.

Многие годы разведки всего мира пытаются убедиться в том, что Израиль действительно владеет ядерным оружием, но никто не смог добыть реальных доказательств.

А началось все очень давно…

Моше Даян, произведенный в генерал-майоры, был назначен в 1949 году командующим округом. Это были годы относительного спокойствия. В армии шли интенсивные занятия для всех офицеров от майора до генерал-майора. У многих уже был боевой опыт, но им не хватало профессиональных знаний для командной должности. Большинство прошло подготовку в подпольных отрядах самообороны — Хагане. Во время первой арабо-израильской войны 1948 года командиры взводов стали командовать ротами, командиры рот получали батальон или даже бригаду. Теперь им предстояло стать настоящими профессионалами.

Командовать округом Даяну нравилось, но пустыня Негев, которую предстояло защищать, казалась ему чужой и чуждой. Пустыня, где нельзя было найти ни одного цветка, ни одного сада, — безводное, серое, наводящее тоску место… Чем можно заниматься в этой пустыне?

Даян решил посоветоваться с премьер-министром Давидом Бен-Гурионом. Поздно вечером он подъехал к его дому. Окна были темными. Охранники сказали, что жена премьера уже легла спать, но Бен-Гурион, кажется, еще бодрствует.

Даян обнаружил, что парадная дверь заперта, зато открыта дверь на кухню. В темноте Даян поднялся наверх и прошел в кабинет Бен-Гуриона.

Премьер-министр сидел за столом и писал. Он готовил речь в кнессете. Он был рад Даяну, не стал слушать его извинений и предложил садиться.

Даян доложил ему, какие меры безопасности он предпринял для защиты Негева, и поделился сомнениями. Бен-Гурион внимательно выслушал его и сказал: «Безопасность — это не только военные укрепления. Настоящей безопасности мы добьемся, когда создадим в Негеве деревни и города и превратим пустыню в цветущее место. Когда пустыня расцветет, тогда мы будем вправе сказать, что в Негеве можно жить без опаски».

Бен-Гурион исходил из того, что еврейское население Израиля — всего шестьсот пятьдесят тысяч человек — не выстоит против многих миллионов враждебно настроенных арабов. Единственное спасение — собрать в Израиле всех евреев, рассеянных по миру. А расселить их придется и там, где сейчас пустыня, — в Негеве.

Но еще очень не скоро Даяну стала нравиться пустыня. В ней была, конечно, своя прелесть — воздух, дикая природа, открытые пространства, дух свободы. Но главным образом он оценил скрытые достоинства пустыни.

В Негеве были найдены запасы стратегически важных природных ископаемых. Занималось геологическими изысканиями небольшое армейское подразделение, которое возглавлял профессор Исраэль Достровский.

Его люди, одетые в армейскую форму, обнаружили месторождения фосфатов, медной и урановой руд. На этих месторождениях возникли крупнейшие промышленные предприятия Израиля. Собственные урановые месторождения сразу же заставили подумать об атомных исследованиях.

Исраэль Достровский был очень похож на типичного профессора — лысый, в очках. Ни о чем, кроме науки, говорить не любил. Но он был очень деловым человеком. Утверждали, что он — единственный израильский ученый, который в состоянии сам отремонтировать свою машину.

Он родился в Одессе. Ему был всего год, когда его привезли в Палестину. Отец Арие Достровский стал деканом медицинского факультета Еврейского университета в Иерусалиме. Дядя Яков Достровский-Дори стал первым начальником Генерального штаба Армии обороны Израиля.

Достровский-младший учился в Лондонском университете, где защитил докторскую диссертацию. В 1947 году он вернулся в Палестину. Его пригласили работать в научно-исследовательский институт, созданный еще до войны Хаимом Вейцманом, первым президентом Израиля и биохимиком с мировым именем.

Вейцман с 1904 года жил в Англии. Англичане его ценили, он, в частности, наладил производство необходимого для военных целей ацетона, был научным консультантом адмиралтейства.

Вейцман заботился о том, чтобы его институт не отставал от мировой науки, и сам интересовался ядерными разработками.

В его институте в конце 1948 года был создан отдел изотопов, в котором изучали ядерную физику, ядерный магнитный резонанс и занимались спектральным анализом.

Отдел изотопов возглавил Исраэль Достровский. Сфера его научных интересов — разделение изотопов и механизм ядерных реакций. Юношей он вступил в Хагану. А во время войны 1948 года, как и все, пошел в армию. Ему дали под командование подразделение, которое занималось топографической съемкой пустыни Негев. Тогда-то он и нашел уран.